К первой группе относятся те,

Русскоязычный человек в иноязычном окружение - Е. Протасовой

Назад 130 Вперед

Уже с 70-х годов XIX века русские художники - Бегров, Леман, Харламов, Димитриев- Оренбургский, - приезжавшие во Францию в качестве пенсионеров Российской Академии ху­дожеств, оставались там навсегда. Стараясь не терять при этом связь с родиной, они отправляли свои работы на выставки в Россию [Mojenok 2003: 13]. Разделяя понятия «художник, русский по происхождению» и «художник, принадлежащий к русской культуре», нельзя отрицать роль культурного капитала (или, как говорят французы, 'славянской души' - l'âme slave), если и не присущего художнику по праву рождения, то переданного ему культурой диаспоры даже в из­гнании. Западная критика неоднократно отмечала, что традиции русской живописи отчетливо просматриваются и в колорите полотен Де Сталя и Полякова, и в живописных композициях, мозаиках и гобеленах Ланского. Все трое художников сложились как профессионалы только в Париже, покинув Россию в детстве или ранней юности. В дискуссиях на тему истории русских в Париже нередко звучат этнические мотивы, так, группу монпарнасских художников (Сутина, Кикоина, Кремня, Шагала, Грановского, Шапиро, Любича, Минчина) и скульпторов (Хану Ор­лову, Осипа Цадкина и Жака Липшица) называют то еврейскими художниками парижской школы, то украинскими или белорусскими.

В перипетиях судеб художников-эмигрантов, обосновавшихся в Париже до Второй мировой войны (их часто называют «первой волной» эмиграции), мож­но выделить существенно различные группы.

К первой группе относятся те, кто, подобно художникам Парижской шко­лы, покинул Россию до революции в надежде добиться успеха в обстановке, свободной от строгого чиновничьего и полицейского контроля. Это художники, нацеленные на карьеру в Париже, осознанно покинувшие родные места и не помышлявшие о возвращении. Они были готовы на любые лишения и страда­ния ради возможности жить с верой в искусство как высшую и самодостаточ­ную ценность.

Назад 130 Вперед