С одной стороны, пропаганда и

Русскоязычный человек в иноязычном окружение - Е. Протасовой

Назад 73 Вперед

Таким образом, эмигрантская публицистика оперировала своим культурно­политическим кодом, ориентированным отчасти на дореволюционное прошлое, отчасти - на европейскую реальность, в значительной мере и на советский дис­курс.

2.    Публицистика как «зеркало» адаптации. Миллионам русских беженцев, попавшим в новые для себя условия существования, вольно или невольно при­шлось адаптироваться к непривычным укладам жизни, к новым институтам власти, управления, социальной системе, отношениям на рабочем месте и т.п.

а)  Пуризм и обилие заимствований как определяющая оппозиция языка эмиг­рантской прессы. Эмигрантская газета, даже абсолютно отвергающая заграницу как место жизни, все-таки так или иначе реагировала на эту окружающую дей­ствительность либо в области лексики, либо упоминанием тех или иных лично­стей, фактов, событий, мест. Так исподволь в эмигрантскую публицистику про­никали элементы иностранных языков (лексические, грамматические, синтак­сические). Ср. справедливое замечание Л.М. Грановской: «Пуристические уста­новки [...] явно противоречили самой языковой практике эмигрантов» [Гранов­ская 1995: 26]. С одной стороны, пропаганда и защита пуризма как, пожалуй, единственного механизма, способного противостоять натиску иноязычной сти­хии (например, существование многих кружков, обществ в разных странах, стремящихся защитить и сохранить русский язык, в частности - «Союз ревни­телей чистоты русского языка в Югославии»). С течением времени к эмигран­там пришло более трезвое и критическое отношение к языку периодики и по­нимание необходимости поиска адекватных русских эквивалентов иностран­ным терминам. Ср. такой пассаж: «Если раньше печатающий свои произведе­ния автор гордился тем, что он умеет уснащать их такими «цветами красноре­чия», как, скажем, «пассанты и комбатанты, пактировать [от фр. pacte 'договор'

Назад 73 Вперед